Небо за стёклами [сборник] - Аркадий Миронович Минчковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Володька позвонил Берману. Тот, оказалось, уже снимал трубку, чтобы звонить Ребрикову.
— Жди. Сейчас буду. Всё обдумаем, — сказал Володька.
Как всё изменилось вокруг!
Казалось, всё было таким же. Так же позванивали на поворотах и визжа тормозили трамваи. Так же взмахивал рукой, направляя транспорт, регулировщик на перекрёстке. Так же, как и всегда, пенистым пивом торговали в киоске за углом. По-прежнему мальчишки прицеплялись сзади к троллейбусу. Но всё, всё уже было иным. И троллейбус, и затянутые парусиной витрины продовольственных магазинов, и знакомый черноусый старик чистильщик на углу. Словно Ребриков никогда раньше не замечал всего этого, а теперь внезапно увидел, полюбил и понял, что не мог бы и дня прожить без того, что давно сделалось близким и родным.
Никогда он не считал, сколько домов нужно миновать от угла Невского до Левиного дома, а сегодня выяснил. Оказывается, тринадцать. Никогда не обращал внимания на то, что деревья на набережной Фонтанки подстрижены ровным четырёхугольником, а сейчас смотрел на них и любовался. И зелёная вода сегодня ему была особенно мила.
Двери Володьке открыл сам Лёва.
— Почему так долго?
Против ожидания, Лёва был совершенно таким же, как всегда. Ребрикову на миг даже подумалось, что, может быть, он ещё ничего не знает. Но товарищ сразу рассеял его сомнения.
— Как интересно, — сказал он. — Ведь только позавчера мы с тобой говорили, и вот…
— Да, — кивнул Ребриков. — Здорово мы вчера встречали войну.
Берман провёл друга в комнату. Здесь всё было как обычно. Покрытый клеёнкой стол посредине, и Лёвины книги на полках, окнах и даже на полу.
Но сидеть дома сегодня было невозможно.
— Идём, найдём наших, — предложил Берман.
Из кухни с кастрюлькой в руках пришла мать Лёвы.
— Здравствуй, Володя, — сказала она, как-то особенно внимательно глядя на Ребрикова.
— Приветствую, Софья Осиповна. — Володька старался сделать такой вид, будто ничего особенного не случилось.
Но на Лёвину мать не произвела впечатления его нарочитая бодрость.
— Какой ужас, какой ужас… — вздыхала она. — Как вы думаете, это надолго? Наша соседка говорит, что мы их скоро победим.
— Судя по книге «Первый удар», в сорок восемь часов, — мягко улыбнулся Лёва. Но его матери было не до шуток.
— А как вы думаете, Лёву возьмут? — продолжала она.
Володька знал, что Лёва будет освобождён по здоровью, но говорить при нём об этом было бы бестактно. Однако и Лёвину мать пугать не следовало, и Ребриков решил отшутиться.
— От него потребуется только стратегическое руководство, — сказал он.
— Пошли, дипломат, — Лёва потянул Володьку за рукав.
На углу Фонтанки и Невского, напротив дома, в котором жил Самарин, на них налетел Рокотов. Он был возбуждён.
— Ну вот, пришёл моментик! Ох и дадим же мы им! — И он потряс своим огромным кулачищем.
— Наш Ракушка всегда был образцовым оптимистом, — сказал Лёва.
— Пойдём, герой-романтик! — Ребриков стукнул Рокотова по спине.
Все вместе отправились к Чернецову, но дома его не застали. Им сказали, что Сергей с утра ушёл разыскивать друзей. Тогда позвонили Молчанову, потом Майе. Но дома никто не сидел.
— Идёмте на Неву, — предложил Лёва.
— Почему на Неву?
— Там всегда приходят какие-то мысли.
Спорить не стали. На Неву так на Неву… Несколько часов, всё чего-то ожидая, ребята бродили по городу. Шли на редкость переполненные трамваи. На площадках ехали люди с тюками и корзинами. Наиболее дальновидные дачники уже возвращались домой. Куда-то спешили мужчины с рюкзаками и чемоданчиками. Их провожали женщины, столь потрясённые вдруг свалившимся на них горем, что не могли плакать.
И снова бродили по городу, никак не желая расставаться, снова звонили по телефону и в конце концов отыскали Чернецова.
— Сейчас будет здесь, — сказал Володька. — Ноги длиннее Ракушкиных.
Сергей действительно не заставил себя ждать. Через десять минут он уже присоединился к компании.
— Молодцы, что нашли. С ума без вас схожу один.
— Так ли уж один? — улыбнулся Лёва.
— Маленькая, но семья, — сказал Ребриков.
Чернецов не обижался. Казалось, сегодня ему было даже приятно это беззлобное подтрунивание приятелей.
— Ребята, давайте потребуем, чтобы все вместе? — предложил Рокотов.
— Так тебя и спросили. Вызовут по повестке и пошлют куда нужно.
— А мы добровольно, сами…
— И верно, попробуем попроситься, — кивнул Чернецов. — А вдруг согласятся?
Берман промолчал. Слишком мало было надежды на то, что его возьмут вместе с товарищами.
Вечером всей компанией пошли в Сад отдыха. Народу было больше обычного. По узким дорожкам, как всегда, одна за другой бродили пары. Но девушки сегодня будто теснее прижимались к молодым людям, тише смеялись. Словно боялись, что это последний вечер, когда они вместе. Совсем мало в саду попадалось военных. В эту ночь впервые не зажигались фонари на аллеях, но ночь была такой светлой, что о фонарях никто и не вспомнил.
Покидали сад, когда уже окончилось эстрадное представление. Возле служебного входа на сцену толпились освободившиеся актёры. Среди них Ребриков увидел певицу Валентину Валянскую. Он хотел пройти мимо, но она узнала его и устремилась навстречу.
— Здравствуйте, как Андрей Владимирович? Как вы? Что же, ведь, наверное, забирают, милый вы мой?!
Она была так взволнована и так желала услышать что-то значительное, что Ребриков, сам не зная почему, ответил:
— Да, ухожу.
Певица тут же сунула кому-то нарядный чемоданчик, обняла Володьку и поцеловала его:
— Желаю, желаю вам… Всё будет хорошо! Верьте, вернётесь героем. Я знаю…
С трудом Володька вырвался из её объятий. Он был пунцово-красным. Ну и угораздило же его ляпнуть! Однако оказалось, сцена эта никого не удивила, и только стоявшие поодаль друзья не скрывали улыбок.
— На фронт проводила, — смущённо пожав плечами, объяснил Ребриков.
Расставаться не хотелось. Подсчитав все ресурсы, зашли в ресторанчик на Невском. Потягивая пиво, сидели там до самого закрытия. Будто не надеялись быть рядом завтра. На эстраде по-обычному играл джаз. Он играл то же, что играл каждый день. Но незамысловатые мотивы сегодня казались удивительно задумчивыми и ласковыми.
— Давайте, мальчики, за тех, кто бьётся там! — крикнул кто-то, поднявшись за соседним столом.
Юноши как-то смешались, порозовев, поднялись со своих мест.
— Ничего, — сказал тот же голос. — Нам тоже скоро придётся.
Было уже около трёх часов, когда всей компанией вышли из ресторана. Ни облачка не было на небе одной из самых коротких ночей северного лета. Вдали на клотике адмиралтейского шпиля уже засветился кораблик. Заря предвещала погожий день. Прекрасный проспект гляделся во всю свою стройную светлую даль. И вдруг, нарушая утреннюю тишину, сразу с нескольких сторон взвыли сирены. Надрывный резкий звук повис над пустыми улицами.
